О том, почему людей тянет к святыням, как выявить подлинность реликвий, и о «бизнесменах», продающих щепки старых сараев под видом Святого Креста, рассказывает богослов Михаил Артеев.
Михаил Артеев — кандидат исторических наук, кандидат богословия, выпускник высшей теологической магистратуры Женевского Университета, директор фонда «Священное наследие», директор Санкт-Петербургского центра по изучению православных святынь.
«Петербургский дневник»: Михаил, как вы думаете, почему святыни притягивают все больше людей и часто в очереди к ним можно встретить даже невоцерковленных горожан?
Михаил Артеев: Одна из самых важных причин почитания святынь — это чувство связи времен, ощущение себя частью вневременной семьи. Христианство подчеркнуто исторично: конкретный Иисус Христос был распят при конкретном Понтии Пилате. На земле хранятся такие исторические предметы, как, например, Святой Крест, Покров и Риза Пресвятой Богородицы. Как один из символов почитания реликвий за пределами Церкви можно вспомнить Дюрандаль – меч легендарного Роланда, персонажа многочисленных средневековых легенд и литературных произведений, включая «Песнь о Роланде». Рукоять меча содержала мощевик с кровью св. Василия, зубом святого Петра, власами Дионисия Парижского, частью одежд Богоматери. Все это воспринималось совершенно нормально в контексте времени.
На протяжении многих веков христианская церковь и на Востоке и на Западе была главной объединяющей силой общества. Почитание реликвий было частью не только церковной жизни, но и политики. Реликвии были предметом, обладавшим огромной ценностью, их разделяли на части или, наоборот, соединяли в одном мощевике, дарили, переносили, продавали, воровали. Обмен реликвиями знаменовал собой установление личных контактов, взаимных обязательств. Для чего? С одной стороны, человек ассоциировал себя с христианским сердцем Европы, с другой – искал помощи у упомянутых святых.
Ничего не изменилось с тех пор. Что мы ищем в жизни? Исцеления, благословения, просветления, защиты. Вряд ли кто-то может искать неудачи и проклятия. Иисус Христос исцелял и благословлял. Святые исцеляли и благословляли. Для этого люди и идут к святыням – и воцерковленные, и невоцерковленные.
«Петербургский дневник»: Что вы могли бы ответить на одну из претензий антицерковно настроенных граждан – что тело человека неправильно разрывать на части и разносить по всему миру?
Михаил Артеев: В лаборатории ядерного ускорителя и в постирочной – разные законы. Не думаю, что можно подходить с одними мерками к предметам из разных миров. Тело обычного человека разрывать на части отвратительно, есть такое гадкое понятие из криминальных новостей — расчлененка. Но святые — это люди, находящиеся на другой ступени развития человека. Иногда с их телами происходит совсем не то, что произойдет с большинством из нас, когда мы умрем — они не гниют. Они превосходят границы собственного тела и земной личности. Часть тела святого, святая реликвия становится символом жизни, победы, исцеления.
Однажды в Риме меня пустили в особую молитвенную комнату. Там находились части мощей сотен или даже тысяч святых за всю историю церкви. Прямо передо мной – часть черепа одного из святых. Тут надо оговорить: у меня с детства нелюбовь к костям, когда я чувствую запах тления и разложения, или даже просто вижу кость — меня часто начинает подташнивать. И вот я сижу в окружении останков, косточек и костей — и совершенно не чувствую негативных эмоций. Напротив, такое ощущение, что это место исполнено радости, веселья, драйва. Видишь одно, а чувствуешь другое. Лично меня этот феномен просто поразил. Можно сказать, что мощи святых относятся к другому миру, миру Воскресения.
«Петербургский дневник»: Как складывается судьба святынь, и где находится большинство их них?
Михаил Артеев: Святыни пребывают там же, где они и были всегда. Они собирались в известных церковных центрах, например, в Константинополе. Потом, в эпоху крестовых походов их перенесли в Европу.
Великие христианские святыни и по сей день пребывают на Западе как в древних монастырях, как в кафедральных соборах, так и простых приходских храмах, в частных часовнях. Сейчас идет процесс сокращения и закрытия храмов в Европе — так святыни «освобождаются» и могут попасть в другое место.
«Петербургский дневник»: Чем конкретно занимается ваш центр изучения святынь, и как можно определить подлинность артефакта, который зачастую меньше рисового зернышка?
Михаил Артеев: Исследование артефактов и реликвий — это одна из редких сфер соприкосновения науки и Церкви. Центр изучения артефактов и реликвий был открыт в Воронежском государственном университете, центры изучения православных святынь с именно церковной точки зрения открыты при Российском православном университете и при Отделе образования Санкт-Петербургской митрополии. Я вначале думал, что нам нужно овладеть такими технологиями, как генетический анализ, углеродный метод, фазовый и так далее. Эти методы можно назвать деструктивными — в процессе уничтожается часть исследуемого материала.
И действительно, есть сомнительные случаи, когда такого метода не избежать – например, история с предполагаемыми останками царской семьи — здесь просто необходима генетическая экспертиза. Или история с реликвиями святого Луки, когда были почитаемы две его головы: одна в Праге, другая в Риме. Генетический анализ закрыл вопрос. Но это случаи исключительные.
Мне стало ясно, что деструктивные методы не столь востребованы и часто неприменимы. Сегодня мы живем в конкретную историческую эпоху. Судьбу реликвии можно выяснить и проследить по документам, по печатям, по архивным записям. Это работает для всех реликвий, приходящих в Россию с христианского Запада – историческую преемственность можно часто легко проследить. Если возникала нужда отделить частицу мощей святого, ее отделяли, помещали в реликварий, надписывали, епископ опечатывал, выписывался соответствующий документ. Это уровень, на котором избегаются недоразумения.
Нет такого документа? Нет печати? Значит, нет оснований думать, что реликвия подлинна. В пакетике или пробирке подлинные реликвии не хранят. Историчность подлинных реликвий, связанных с ними событий, перемещение в мире свидетельствуется людьми, чей нравственный авторитет бесспорен. У любой настоящей реликвии есть сопроводительные печати и документы.
«Петербургский дневник»: Часто ли встречаются подделки реликвий, и могут ли они быть в храмах?
Михаил Артеев: Могу с уверенность сказать, где подделки встречаются довольно часто – у антикваров, на аукционах, в том числе в интернете. По закону Католической Церкви реликвии нельзя продавать, но мошенников и изготовителей фальшивых реликвий это не беспокоит. В истории с реликвиями специалисту все очевидно. Как торговка с одесского привоза не может достать из-под прилавка подлинник работы средневекового флорентийского мастера, так же и у бабушки на даче не может быть мощей святителя Николая, а у афериста из Франции или Италии не может оказаться значительной части Тернового Венца.
К сожалению, в последние десятилетия в Россию хлынул поток фальшивых реликвий. Это началось в 90-х, одновременно с возрождением церковной жизни в России. Получается следующее: настоятели западных храмов, хранящих мощи православных святых, говорят, что никому реликвии не передавались, но в России появляются части мощей этих святых. Эксперт говорит, что определенные реликвии все наперечет, но в России всплывают чуть ли не веточки с Тернового венца или огромные части мощей, которые никак не могли попасть к нам и сами являются стопроцентными фальшивками, хотя бы в силу того, что появились «из воздуха», без какой-либо документации.
Да и с православными братьями-греками возникают проблемы. Были случаи, когда человек, представляясь послушником греческого монастыря, предлагал за 800 долларов, «по дешевке», купить у него мощи святых. Другой человек, греческий дьякон, выкапывал кости на кладбище, варил их в миро и продавал как святыни. Позже его судили, но согласно материалам следствия, в Россию успело отправиться четыре чемодана таких «святынь».
Могут ли подделки сегодня быть в храмах России – сложный вопрос. Если где-то и есть, то точно не по злому умыслу. Абсолютно все священники и епископы, которые мне встречались, заинтересованы в нашей работе и полностью ее поддерживают.
«Петербургский дневник»: Если все-таки человек по незнанию поклонился поддельной святыне, может ли это идти во вред? Если поклоняться с верой — может, и не имеет значения, что там, в ларце?
Михаил Артеев: Как часто говорят — по вере людей да будет им. Однако с течением времени можно увериться, что разница между подлинными и неподлинными реликвиями велика. Я не склонен к надумыванию, но на простых примерах убедился, что как истинная святыня преображает жизненное пространство человека, так и фальсификация реликвий, особенно сознательная, ломает жизни.
На моей памяти был такой случай — один бизнесмен почувствовал, что реликвиям сопутствует сила, и насобирал их десятки. Идя по своему особняку с одной из реликвий, он ударяется ногой, ломает коленную чашечку и год лежит не вставая, лечится. Согласитесь, это не то, что искал человек, собирая святыни. После проверки оказалось, что 57 его реликвий фальшивые. То есть человек почитал, например, вместо Святого Креста щепки старых сараев.
Уверенно можно сказать — когда, например, человек пришел поклониться мощам святителя Николая, одного из самых почитаемых чудотворцев,он вряд ли будет доволен, если окажется, что поклонялся костям покойной козы или лося под видом святых мощей. Мошенничество со святынями — грязное и человеконенавистническое дело, с нами советуются те, кто в силу своей профессии с этим борется.
«Петербургский дневник»: Через ваши руки проходят и сотни настоящих святынь. Встречались ли вы с чудесами? Как к этому относитесь с точки зрения ученого?
Михаил Артеев: Надо сказать, что у меня четыре высших образования, первое из них – математическое. К мистицизму я не склонен. Учитывая это, я готов свидетельствовать, что ряд событий, которым я стал свидетелем, не могу найти объяснения. Это чудо.
Разница между реликвиями фальшивыми и подлинными, на мой взгляд, – именно в таких проявлениях. Священник с многолетним стажем, куратор нашего центра в Санкт-Петербурге говорит, что не задумывался о подлинности святынь, а потом увидел ряд особых событий. Вплоть до того, что подлинная святыня благоухает на Литургии, в присутствии десятков человек, а потом запах пропадает. Или священник берет в руки святыню, и вдруг у него начинается тремор, пугающий его и всех вокруг. Или исцеления у части Покрова Богоматери? Это все – особое таинство прикосновения к подлинной святыне. И я очень благодарен тому, что я стал свидетелем таким случаям.
Факты чудес и исцелений не субъективны, речь не идет о том, что у кого-то было плохое настроение, а после лобзания святыни значительно улучшилось. Нет, речь идет именно об исцелении – когда у человека «сам собой» исчезает тяжелый недуг.
Чудеса происходили и со мной лично — это и излечение долгой болезни за два дня, и технологические «недоумения» и «случайности» — когда не сдувается разрезанное колесо в машине с четырьмя пассажирами, когда находится место в переполненной гостинице, сотни других «случайностей». Чудо происходит, и ты просто понимаешь, что мир не чужой. Он с тобой, а не против тебя.
