Слово ректора Санкт-Петербургской Духовной Академии архиепископа Петергофского Амвросия на открытии Рождественских чтений в Петербурге 14 декабря 2017 года.
Добрый вечер, уважаемые коллеги, дорогие братья и сестры!
Для меня большая честь сегодня выступать перед вами, поскольку я с трепетом и огромным уважением отношусь к учителям и вообще людям, связанным с воспитанием.
Прежде всего, хочу сказать, что я тоже преподаватель. Я, как и вы, читаю лекции и отвечаю за воспитание и возрастание юношей и девушек, это мой ежедневный труд.
Я понимаю задачи и трудности, с которыми встречаетесь и вы в ежедневной работе.
Монотонность проблем, одинаковые события, человеческая усталость — все это хорошо известно каждому из нас. Нередко, размышляя о том, как правильно было бы поступить в той или иной ситуации, я вспоминаю яркие примеры людей, которые отложились в сердце из моих школьных лет, когда я был по ту сторону образовательного процесса.
Вспоминаю, как важно было то, как себя ведет преподаватель, как он говорит, насколько он искренен.
Многие из моих преподавателей были хорошими профессионалами и искренними людьми. Моя первая учительница, я до сих пор храню память о ней, была очень благородным человеком. Она всегда очень скромно, но опрятно и со вкусом одевалась. Она была не очень эмоциональна, но умела подобрать именно те слова, которые нужны в данный момент. Она была сдержанна в чувствах, но никто из учеников не мог сказать, что обделен ее вниманием и любовью. Она не выделяла никого из нас, выдерживала здравое расстояние, но мы все уважали и любили её. Мы уважали ее потому, что встречаясь с ней вне стен школы, в другой, не школьной жизни – видели то же самое. Она не играла роли учителя, а была такой, как есть – и дома, и в школе.
Еще один мой школьный учитель, легендарный для моей школы преподаватель химии, мог быть достаточно жестким и вспыльчивым человеком, если кто то из нас приходил с невыученным уроком. Но вместе с тем – он умел так преподать свой предмет и так хорошо сам знал его, что мы не чаяли в нем души из-за этого. Уважали. И учили химию – чтобы не подвести его. Его ученики всегда блестяще сдавали предмет при поступлении в ВУЗ.
Потом, когда кому то вздумалось не выдавать мне аттестат об окончании школы из-за того, что я ходил в церковь, мне предстояло узнать моих преподавателей с новой стороны.
На каждый из выпускных экзаменов в мой класс приходили разные сотрудники городского отдела народного образования с заданием повлиять на преподавателя и значительно ухудшить итоговые оценки. Так вот, все эти люди, мои преподаватели, которых я любил и уважал – они не предали мою любовь. Никто из них не пошёл на компромисс с совестью и правдой. Да и сами присылаемые сотрудники, видно было, чувствовали себя неловко и относились с пониманием и сочувствием.
Единственный человек, который до конца пытался сделать все, чтобы мне не выдать аттестат зрелости – был школьный директор, давно уже бывший. Его я тоже до сих пор помню, не держу ни зла , ни обиды, но… не уважаю и вспоминаю о нём с сокрушением.
Вспоминаю и знаменитый рассказ Валентина Распутина, где молодая учительница французского помогает мальчишке, у которого совсем нечего есть, и ради этой помощи жертвует карьерой, работой вообще. Многие из нас наверняка знают этот рассказ.
Мальчишку присылают из бедной деревенской семьи учиться в школу, в город. Но у родителей нет возможности присылать ему еду. Он мечтает о молоке, картошке.
Лидия Михайловна, учительница французского, очень сочувствовала мальчику и хотела хоть немного окружить его вниманием и заботой, зная, что он недоедает. Но он упорно не принимал помощи. Она пыталась прислать ему посылку с едой, но он отдал её обратно. Тогда Лидия Михайловна, чтобы дать мальчику шанс иметь деньги, придумывает игру в пристенок. А он, думая, что такой способ будет «честным», соглашается и выигрывает раз за разом копейки, на которые покупает себе на базаре молоко.
Узнав о поступке учительницы, директор школы посчитал игру с учеником преступлением, «совращением», но так и не разобрался по существу, что заставило её пойти на это.
Женщина уезжает к себе домой, на Кубань, но она не забыла мальчика и прислала ему посылку с макаронами и даже с яблоками, которых мальчик никогда не пробовал, а видел только на картинках.
Мне кажется, что такая жертвенность для учителя должна быть явлением естественным, органичным. Я сам верю в это.
В воспоминаниях позже Валентин Распутин писал, что это была действительно его учительница, а рассказ этот принес её подвигу известность и даже был экранизирован. Позже, уже в наше время, корреспондент газеты «Труд» нашел на Кубани совсем пожилую учительницу Распутина. Но она сказала, что память у нее уже не та, и никакого такого подвига она не помнит, а знаменитый ученик просто наговаривает на неё.
Мое выступление – это напоминание, прежде всего самому себе, о том, каким нужно быть. Напоминание о том, что молодые люди, которые доверены нам – нуждаются в нас. Несмотря даже на то, какими они бывают колючими, непонятными, неподатливыми. Такими были все мы.
Вспоминая своих школьных учителей, прежде всего отдаю себе отчет в том, что учитель никогда не должен быть политиком. Патриотом своей Родины – да, искренне любящим свою историю и землю – да, но не политиком. Поскольку меняется власть, меняются взгляды, строй, уклад политической жизни. Остаются только люди, которых мы воспитывали, которые помнят, насколько настоящими с ними были мы.
Священников и учителей часто сравнивают, и верно сравнивают, потому к нам во многом одинаковые требования от наших слушателей. Я хочу провести в этом сравнении еще одну параллель: как Церковь должна быть вне всякой политики, потому что политика нанесла и наносит много ран телу церковному, так и учителя и школа не должны заниматься политикой.
Обучать политической жизни – да, но не пропагандируя и не защищая тот или иной строй. Мы должны сеять вечное. Политика же – явление изменяемое и временное. Политикой пусть занимаются дома, в семьях, но не в школе и не в Церкви. Это мое личное мнение, с ним можно не соглашаться.
Директор моей школы был политиком, а остальные учителя оказались не столь последовательны в своих политических убеждениях. Время изменилось, изменилась вся жизнь, и им за это я благодарен до сих пор. В мире нет ничего нового, и, думаю, сейчас происходят похожие вещи.
Понимаю, что учителя моей юности, которых мы так любили и уважали – были прежде всего высоконравственными людьми. И до сих пор считаю, что эта черта – самая главная в этой великой и возвышенной профессии. Наши ученики будут всю жизнь помнить то, как мы проявили себя с ними.
Быть настоящим, искренним, недвуличным – главное требование, объединяющее и учителей и священников. Это требование главное и к родителям. Молодые люди, юноши и девушки – простят нам наши пробелы в знаниях, нашу неказистость, наши ошибки. Но никогда не забудут, если мы были двуличны и неискренни с ними.
Мы прекрасно знаем это каждый по своему опыту.
Позвольте сказать несколько слов о религиозном воспитании. Говоря об этом, прежде всего, приведу слова замечательного писателя Гилберта Честертона. Он писал, что «религиозное воспитание ребенка начинается не тогда, когда отец говорит с ним о Боге, а тогда, когда мать учит его говорить спасибо за вкусно испеченный пирог». Это важные слова. Религиозное воспитание – это не прямая проповедь о том, как правильно поступать, а как – нет; это не знание догм религии или ритуальных предметов и обрядов.
Все мы прекрасно понимаем, что современные дети живут вовсе не в информационном вакууме. Они – прекрасные, лучшие, чем мы, пользователи интернета. Они смотрят современное телевидение, они погружены в сегодняшнюю культуру и в посылы, которые эта культура им дает. И эта культура вовсе не безрелигиозна, а даже напротив – вполне себе мистична и религиозна. Герои современных фильмов, мультфильмов, текстов и игр – почти никогда не атеисты. Они пронизаны мистикой, но мистикой иной, не той, что была исторически сложена в нашем обществе.
Мы видим, как сильно пропагандируется именно религиозная составляющая: медитации, магические действия, языческие церемонии. Герои становятся совершенными, когда общаются с духами, медитируют. Герои становятся успешными, благодаря магии. Герои сами становятся магами и благодаря этому обретают сверхспособности. И эти вещи не остаются только в нарративном виде, после историю подхватывают средства маркетинга – и вот уже продаются волшебные предметы, волшебные палочки, волшебные книги, например. Казалось бы, это милая игра, но ведь она несет именно мистическую составляющую, замещая мистические и религиозные потребности, заложенные в человеке, маркетинговым суррогатом и ширпотребом. Это псевдорелигия, псевдомистика, но тем не менее, она очень активно проповедуется в молодежной среде.
Подлинное религиозное образование прежде всего должно научить человека самопознанию и созерцанию. Научить пониманию, что такое добро и что такое зло. Не навязать мое понимание добра и зла, а объяснить, почему с религиозной точки зрения поступать одним образом хорошо, а другим – нет. При этом объяснив и то, что свобода выбора всегда останется за человеком. Не пугать наказаниями свыше, а рассказать, как подобные поступки могут изменить жизнь – в худшую или лучшую сторону и почему она изменится.
На мой взгляд, это та основа, на которую позже нанизываются все знания, понятия, понимание человека о собственной роли в жизни. И главное, что именно этот возраст, почти еще совсем детство – самый благоприятный период для становления личности, вовлеченной в процессы мироздания. Потом молодого человека отвлекут от этого – карьера, необходимость развития прикладных навыков, погоня за успехом — и второй такой шанс представляется только в старости, если до нее повезет дожить. А созерцание, самопознание, размышление о глобальной роли меня, конкретного человека, в этом невероятно гармоничном, осмысленном и прекрасном мире – это, несомненно, религия. Поскольку наука не берется, да и не должна браться, объяснять эту область человека. Самую главную область, на мой взгляд. И этому нужно учить в годы школы. И в этом как раз состоит совместная задача школы и Церкви, школы и религиозных институтов.
Для меня остается непростой темой разделение предмета о религии на «Основы светской этики» и на «основы православной культуры». Создается впечатление, что на предмете ОПК мы должны говорить только о какой-то обрядовой, внешней составляющей православной культуры. А понимание добра и зла, совести, чести – остается в светской этике, которая позиционируется, как этика атеистическая, как бы это абсурдно ни звучало. Это в корне неправильно, на мой взгляд. Мне представляется, это должны быть уроки религиозной этики, уроки христианской этики, а не культуры, в случае с ОПК. Уроки, объясняющие мировоззренческие корни, этический опыт больше, чем культурный вклад религии и ее наследие в области традиций и искусства.
Потому что и Евангельская проповедь Христа – не о традициях, не о культуре еврейского народа и его истории. Христос проповедовал о том, что необходимо любить, о том, как научиться любить ближних, как стать совершенным человеком, то, как выстроить свои взаимоотношения с Богом и то, каким образом наследовать вечную жизнь.
Благодарю вас за терпение и внимание.
