Сегодня за Божественной литургией мы слышали отрывок из Евангелия от Иоанна и стали свидетелями как бы вновь ожившей беседы между Господом нашим Иисусом Христом и женщиной, с которой Он встретился на пути из Иудеи в Галилею. Для многих из нас, знающих этот отрывок, он является настолько очевидным, простым и в какой-то мере даже скучным, что мы его просто прослушиваем и затем забываем. Но даже когда мы берем в руки Библию и пытаемся погрузиться в смысл прочитанного, мы не всегда можем понять его до конца. Для этого нужно сделать некие усилия и как бы перенестись в ту самую атмосферу, в которой и был произнесен этот диалог. Попытаться мысленно увидеть то время, в котором жил наш Господь, и понять реалии, в которых совершалось Его земное служение.

Древняя Палестина простиралась с севера на юг на двести километров. Ее верхнюю, северную часть занимала Галилея, южную – иудея, а между ними была особая земля, именуемая Самарией. И вот однажды, Христос вместе с учениками решил пойти из Иудеи в Галилею. И для этого нужно было выбрать два пути: либо напрямую идти через Самарию, либо же в обход по берегу Иордана, дважды переходя его. Первый вариант занимал три дня, а второй в два раза больше. Христос с учениками избрал первый, более короткий путь, хотя не всегда иудеи решались проходить через Самарию и не мало людей выбирало длинную дорогу. В чем причина этого? В том, что между иудеями и самарянами была страшная вражда. Это была многовековая неприязнь, которая прежде всего, была связана с религиозными причинами.

Почти более чем за шесть веков до Рождества Христова ассирийцы захватили северную область Палестины, которая потом стала именоваться Самарией. А что означал тогда этот захват? Ассирийцы выводили с родной земли людей, а потом на их место селили совершенно другие народы. Так получилось, что когда через некоторое время оставшиеся самаряне вновь стали селиться на этой земле, они смешались с этими языческими народами. Для глубоко религиозных иудеев подобное смешение было немыслимо.

Даже сейчас в строгих еврейских семьях, если кто-то женится или выходит замуж за представителя иного народа, то после свадьбы устраиваются символические похороны молодоженов. Потому что такая супружеская чета как бы умирает для иудейской традиции и строгой иудейской веры.

Конечно, иудеи не могли принять предательства со стороны самарян, которые стали заключать браки с язычниками. В их понимании самаряне, повредив чистоту еврейской крови, вместе с этим нанесли ущерб и своему пониманию религии, они стали вносить чуждый элемент. Поэтому иудеи, считающие себя носителями чистой религии, относились к ним с огромным пренебрежением. Один из раввинов говорил о том, что есть из рук самарян хлеб – это все равно, что вкусить свинину. И поэтому, когда древние евреи проходили через самарянскую территорию и встречались с местным населением, то начинались взаимные издевательства, насмешки, а иногда дело доходило и до рукоприкладства.

Через несколько веков персы напали на Иудею и увели в плен ее жителей. Но, находясь в этом плену, иудеи сохранили верность своим религиозным принципам и не смешались с другими народами. И когда они возвратились, то продолжили свою традицию. Безусловно евреи этим гордились, но эта гордость была еще одной причиной для пренебрежительного отношения к самарянам. И когда иудеи стали восстанавливать Иерусалимский храм, самаряне решили принять участие в этом восстановлении, но получили жесткий отказ.

Самаряне оскорбились и стали искать выход из этой ситуации. Тогда они решили построить свой храм на горе Гаризим. Впоследствии самаряне стали учить жителей своей земли тому, что не где-то, а именно на этой горе Авраам приносил в жертву Исаака, именно там совершались многие события священной истории богоизбранного народа. Тем самым они искажали исторические факты для того, чтобы, замкнувшись в своей среде, воспитать народ в преданности своей традиции, которая уже тогда разнилась с подлинной историей и традицией иудейского народа. И на этой религиозной почве между иудеями и самарянами установилась непримиримая вражда.

Узнав об этом, мы теперь уже намного лучше понимаем, почему так необычна, странна и невероятна беседа Господа Иисуса Христа с самарянкой, которая была не просто жителем Самарии, но и женщиной. Ведь для раввина было совершенно немыслимо публично разговаривать не только с любой женщиной, но даже со своей матерью или женой, даже со своей сестрой или дочерью. И если бы посторонние люди увидели раввина за этой беседой – все! Это означало бы окончание его карьеры. Означало бы, что он больше не учитель иудейского народа, что его никто не будет больше слушать, потому что он сам нарушил строжайшие предписания этой религии.

Христос вместе с учениками идет через Самарию и, подходя к городу Сихем, останавливается у колодца Иакова, который сохранился и до сегодняшнего дня. У этого колодца Он прощается с учениками, которые отходят на время в город, чтобы купить пищи, а Сам остается на этом месте. Там Он встречает женщину, которая приходит, чтобы взять оттуда воды. Этот колодец отстоит на километр от самого города, и женщина приходит именно сюда, так далеко от того места, где живет. О чем это говорит? Это наталкивает на мысль о том, что она не может взять воду в родном селении. Наверное потому, что она ведет такой образ жизни, что благочестивые женщины просто отгоняют ее от колодца, потому что она недостойна почерпать воду вместе с ними. И ей почти каждый день приходится ходить за километр от места своего жилища для того, чтобы взять воды.

Колодец же этот — не тот, который нам представляется, в нем не бьют ключом живительные воды, а вода как бы просачивается из земли. И нужно опустить какой-то сосуд метров на тридцать вниз, для того, чтобы эту воду, которая набирается в течение какого-то времени, попытаться оттуда взять, а затем перелить в свой кожаный бурдюк. Поэтому нам становится понятнее, почему, когда речь заходит о воде живой, женщина, конечно же, не понимает первых слов Господа. Она спрашивает у Него: «А откуда Ты эту воду живую возьмешь?» Потому что та вода, которая в колодце не считается живой. Живая только та, которая является проточной.

Вопреки иудейским постановлениям, Христос начинает диалог с этой женщиной. Он говорит ей о том, что может дать ей эту живую воду, а женщина Его не понимает. Она говорит: «У тебя даже нет почерпала», – то есть кожаного ведра, которым в Палестине обычно извлекают воду из таких колодцев. «О какой воде ты можешь говорить, разве ты больше нашего отца Иакова, который выкопал нам этот колодец и откуда мы постоянно берем воду?» – спрашивает Спасителя женщина. В представлении женщины, Христос, заявляя о том, что может дать воду по качеству намного лучшую, чем ту, которую дал им Иаков – совершает страшное богохульство, потому что Он поставляет себя больше отца иудейского народа, к которому и самаряне продолжали себя причислять. И это звучит как вызов, как некое кощунство, и поэтому диалог между женщиной и Христом очень непрост. Господь говорит с ней, пытаясь приблизить к духовному смыслу сказанного, а она насмехается. Она развязная женщина, она издевается над Ним, так как Он иудей. Но Спаситель продолжает разговор.

Христос и с Никодимом, и с самарянкой говорит определенным образом – Он дает человеку не «разжеванную пищу» об истине, а подвигает к тому, чтобы они сами, лишь с небольшой Его помощью, открыли для себя истину. Потому что истина в нашей жизни начинает жить и действовать с огромнейшей силой именно когда мы сами ее открываем, когда не кто-то нам ее навязывает. Слово Господа и Спасителя Иисуса Христа было сильным именно потому, что Он постепенно подводил человека к той черте, оказываясь перед которой и переступая через которую, человек вдруг открывал для себя совершенно новую, неизведанную область своей собственной жизни.

Господь говорит самарянке о живой воде, о том, что может дать ей эту воду, и она уже никогда не будет чувствовать жажды, но женщина продолжает его не понимать. Христос говорит о духовных вещах, а самарянка до сих пор видит в Его словах лишь земное: этот колодец и эту воду. И вдруг Господь говорит ей совершенно неожиданную вещь: «Приведи мне мужа своего». Этим Он ошеломляет свою собеседницу. Что-то в ее сознании вдруг настолько изменяется, что она вдруг видит перед своими глазами всю собственную жизнь. И слова Христа о том, что у нее был уже не один муж, вдруг сбивают с глаз женщины всю пелену, которая долгие годы закрывала правду о ее греховных ошибках, и лишь тогда она поняла, о чем говорит Христос.

Ведь в иудейском народе, когда речь шла о жажде, это могло означать отношения Бога и человека. И когда люди говорили о том, что они жаждут, это означало не просто физическую необходимость вкусить воду, это слово означало стремление души приблизиться к Богу. «Таким образом, моя душа желает Тебя, Господи, как олень, который спешит на источники воды», – восклицал святой пророк Давид. И можно еще много встретить подобных образов в Священном Писании Ветхого Завета. И самарянка наконец поняла, о какой жажде и о какой воде Христос ведет речь. Она осознала, что все то, о чем она раньше думала, все те сомнения, вся та вражда и все причины вражды, которые сидели в крови у иудеев и самарян, вдруг разрушаются сегодня этим Человеком. Христос разрушает барьеры, созданные людьми: национальные, религиозные, политические, исторические, географические и проводит поверх этих барьеров главное – отношения Бога и человека.

Самарянка вдруг бросает свой кувшин – она уже забыла, зачем сюда пришла. Она бежит в свое селение и рассказывает об этой удивительной встрече, которая ошеломила ее не пророчествами, не прозорливостью Господа, сказавшего совсем немножко о ее прошлой жизни, а именно тем, что Он перевернул ее сознание и подарил ей возможность обновления жизни. Как человек, сделавший поразительное открытие, не может замкнуться в самом себе, так и она вдруг бежит к людям, которые ее презирают, считают ее падшей женщиной. Но она бежит к ним и с удивительными глазами рассказывает о своем собеседнике, встреченном у колодца Иакова, и о том, что она вдруг открыла в своей жизни.

Один американский писатель в своем произведении изобразил большую дружную семью, которая долгое время прожила вместе в любви и согласии. Но вдруг автор пишет о том, что эти люди однажды признаются себе, что они, всю жизнь любящие друг друга, не изменяющие друг другу и вырастившие детей, чувствовали себя на каких-то этапах своей жизни очень несчастными, хотя все у них было. Эту проблему разрешает блаженный Августин, который замечательно говорил, что беспокойно сердце человеческое, несчастно и неудовлетворенно ничем до тех пор, пока не успокоится в Боге.

Это и есть источник нашей живой воды, ведущий нас к вечной жизни. И тот, кто вкушает от него, никогда не будет жаждать. И кто соприкасается с этим источником жизни – со Христом, – тот никогда не будет чувствовать себя несчастным, обделенным, или ущербным в любых обстоятельствах. Ведь не случайно новомученики и исповедники Русской Церкви, о которых мы особенно часто говорим в этом 2017 году, не были лишены счастья даже в застенках ГУЛАГа, в лагерях и ссылках. В голоде и холоде они как нигде больше переживали встречу со Христом – Источником Жизни Вечной.