Светлой памяти святой преподобномученицы Марии Гатчинской.
«Различен их возраст, но одна вера; неодинаковы подвиги, но то же самое мужество; те древни по времени, эти юны и недавно убиты. Такова сокровищница церкви: в ней есть и новые и старые жемчужины… и вы не почитаете иначе древних и иначе новых мучеников… Вы ищете мужества, благочестия душевного, веры непоколебимой, ревности окрыленной и горячей…». Св. Иоанн Златоуст.
Му́ченик — человек, принявший мучения и смерть за исповедание веры в Иисуса Христа. «Святость мучеников» — это древнейшая разновидность святости, получившая признание в Церкви. Само это слово происходит от греческого слова «мартис» (греч. μάρτυς). Основное значение этого греческого слова — «свидетель»[1]. То есть, мученик — это свидетель истинной живой веры в Господа Иисуса Христа, свидетель торжества благодати над смертью, вечной жизни над тлением, свидетель Правды и Воскресения, свидетель Любви.
«Малосмысленный, неученый и ничего не стоящий человек намеревается написать и выставить всем напоказ прекрасную, величественную и привлекательную картину, то есть рассказать о подвиге святых мучеников; в то же время нет у него и красок, достойных такой картины, и персты его неспособны даже этой картине дать совершенное начертание. Как же он, ничтожный и неискусный, осмеливается написать картину, которая выше маломощных сил его?»[2] Так говорит великий учитель Церкви святой преподобный Ефрем Сирин.
А как же тогда нам, грешным, дерзать словом о Новомучениках и Исповедниках Российских?
Да не накажет нас Господь, недостойных, и помилует нас.
Боже, очисти мя грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою;
но избави мя от лукаваго, и да будет во мне воля Твоя,
да неосужденно отверзу уста моя недостойная и восхвалю имя Твое святое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.
Аминь.
Честна пред Господем смерть преподобных Его.
(Пс. 115:2)
«Конкурс сочинений? Да, подумаешь, дел-то на три часа! Угу, конечно-конечно, все сделаю, все напишу,» — легко согласилась я, услышав в воскресной школе о конкурсе. Пробежала глазами рекомендованный список, сразу «выхватила» имя преподобномученицы Марии Гатчинской — как раз недавно только были у нее, месяца не прошло.
Время шестиклассницы бежит быстро, сроки поджимают, но давши слово — держи. Села и крепко задумалась. Ну, что я, девочка, могу сказать еще о подвиге святой преподобномученицы, когда умные и сильные мужи уже поведали о нем столько правильного и красивого? Подошла к образку матери Марии, постояла возле, закрыв глаза, «услышала» памятное: «велича-а-ем, величаа-аа-ем тя, святая преподобномученице мати наша Мари-е, и чтим честна-аа-я страд-а-ния твоя, яже за Христа претерпе-ела еси.» (см. приложение, рис.1) На сердце стало вдруг очень тепло и уютно, и просторно, и хорошо. Я улыбнулась и пошла писать.
«Здравствуй, дорогая мать Мария. Вот. Решилась написать тебе письмо. Ты прости меня, если чего не так вдруг скажу, я к тебе как к родной, как к своей…»
1900 год. Наше горемычное государство трясет и шатает, интеллигенция жаждет знамений и символов, Церкви необходимы реформы, а простому люду — глоток жизни. Полным ходом идет строительство железных дорог, развиваются монополии, голоса наглеют и крепнут, совсем скоро страна получит закон о вероисповедании — «свободу жить без совести». А шестнадцатилетняя гимназистка Лидочка теряет последние силы. Девочка — всего на три года старше меня — терпит сильнейшую боль, страх, стыд, полнейшую неизвестность о себе дальнейшей. А потом едет в инвалидной коляске сдавать экзамены. Зачем?! Ведь врачи уже поставили диагноз, спаси и сохрани нас всех, Господи, от такого! Я лезу в интернет, читаю статью в Википедии о страшных зверях — болезни Паркинсона и энцефалите вместе с ревматизмом и подагрой, после пробую представить себя, а то и всех наших девчонок из класса в такой ситуации и зажмуриваюсь, у меня даже представить не получается.
«Дорогая наша мать Мария! Я, когда думаю о том, каково тебе было в то время, у меня сердце будто сжимается. И какая же ты терпельница была! Как маленькая искорка, светлый огонечек, который поместили в холодный мокрый сосуд и стеснили со всех сторон, а он знай себе теплится! Помолись за нас, научи быть такими же стойкими и кроткими, как испросить себе хотя бы немножечко такой же живой веры…»
Я читаю житие святой Марии Гатчинской. Отца не стало совсем рано, она, наверное, и не помнила его совсем. Когда заболела, родные боролись за нее до последнего, перевезли ее в Гатчину, и сами все вместе переехали, были рядом, а позже, когда и мама с братьями отошли, осталась с больной Лидой младшая сестренка Юля (см. приложение рис. 2). Я думаю. Наверное, Юля была красивая девушка, такая молоденькая столичная «штучка», как сказали бы сейчас, из достойной и не бедной семьи. Ведь могла бы жить своей личной жизнью, ну, заболела сестра, а она-то причем… А что, разве так не бывает? Могла бы, да не смогла. И значит это, что с самого начала было в этой семье, как в благодатной почве, заложено то самое малюсенькое зернышко, что проросло и расцвело удивительной верой и заструилось живительной влагой, залучилось мягким нежным светом не только для них самих, но и для стольких жаждущих, бедных и несчастных нас.
«Матушка Мария, вот ты уже монахиня! Ты потрясающе красивая! В черном величественном монашеском одеянии, на груди блестят четки, ты лежишь неподвижно и очень прямо, и тебе больно, очень-очень больно, всегда (см. приложение рис. 3). А за дверью — мы. У нас есть руки и ноги, но мы не двигаемся, а все больше суетимся, все чего-то горбимся, дергаемся, плачемся. Все-то нам не то, и все-то нам не так. И нам очень-очень надо к святой Марии. Мы мало думаем о том, каково тебе вот так лежать и терпеть. Мы все время думаем о себе. А ты ждешь нас и терпишь. Тебе так жалко нас, глупеньких. Так хочется тебе обнять нас крепко-крепко, прижать к самому сердцу, погладить по головке, утешить, изгнать всякий мрак, залить светом все вокруг. И ты обнимаешь, и гладишь по головке, не руками — словом, идущим прямо из сердца, чистым, лучистым, теплым и удивительно добрым, для каждого — своим. И мы выпрямляемся. И все вокруг вдруг становится ярким, живым и понятным. Это Господь наш Иисус Христос только что явил нам свою велию милость! Мать Мария, это так выглядит Любовь?…»
«С преподобным преподобен будеши» (Пс. 17:26), — говорит святой пророк и царь Давид, ибо, по слову святителя Афанасия Великого, «Господь справедлив и сподобляет благодеяния Своего, потому что Он праведен, с преподобным умеет быть преподобным».[3] Так при земной жизни святой Марии Гатчинской Господь укрепляет ее, так промыслительно устраивает, что вокруг нее собираются люди такой же искренней веры и твердого намерения до конца стоять за «истину Христову и Церковь». На старых фотографиях священномученик митрополит Вениамин Петроградский и священномученик митрополит Иосиф Петроградский, архиепископ Димитрий (Любимов), священномученик протоиерей Викторин Добронравов, священник Алексий Кибардин, м. Варсонофий, служивший в Федоровском соборе Царского Села, архимандит Лев (Егоров), его брат Гурий (будущий митрополит) и другие. Эти святые мужи тоже приезжали к Марии Гатчинской, общались с ней, оставляли с великой благодарностью смиренные слова о том, как утешила их «Глубокочтимая страдалица матушка Мария, среди многих скорбящих, и меня грешного» (Владыка Вениамин) (см. приложение, рис. 4, 5, 6, 7). Именно митрополит Вениамин благословил рабу Божию Лидию на постриг в монахини с именем Мария, в честь равноапостольной Марии Магдалины. Постриг проходил торжественно на Покровском подворье Пятогорского монастыря в Гатчине. И «было много приезжих из Санкт-Петербурга архиереев, священников, диаконов, и было очень торжественно, и огромный монастырский храм был полон народу» (Анна Алексеевна Епанчина).
«Дорогая мать Мария, я совсем не святой муж, и скорбей-то вроде бы у меня нет, но очень хочется почему-то сказать точно так же. Среди многих, утешь и меня, грешную. И всех моих родных, и всех ребят, с кем я учусь, и их пап и мам, и всех учителей, и всех сердитых несчастных — руки в боки, и бедных бабушек в худых платочках, и всех батюшек, которые так стараются для всех нас и устают, а мы все равно не так делаем, а больше всего этих деловых дядек и тетек, которые вот уж точно скорбящие, потому что они думают, что за деньги могут купить все, представляешь, даже утешение. Мне их всегда очень жалко. Всех жалко. Помолись за нас…»
В 20-е годы вокруг матери Марии «образуется православное сестричество, занимающееся молитвой, чтением и изучением Священного Писания и помощи ближним. Сестричество это называлось кружком почитания о. Иоанна Кронштадтского. Почитать память святого пастыря в то лютое время было большим дерзновением, но небесное заступничество святого хранило и укрепляло сестер в их благом делании».
Зачем собирались и чего хотели эти люди?
«В конце царствования Императора Александра III Россия достигла неслыханного внешнего могущества, при полном внутреннем порядке и спокойствии (см. приложение, рис. 8).
Экономическое благосостояние было очень велико и быстро росло, и весьма многие жили в богатстве.
На рубеже 19-20 веков богатство страны продолжало увеличиваться, но нравственность стала падать с головокружительной быстротой.
Про Бога забыли, говорили: «Бога нет, мы и без Бога хорошо проживем».
От бывшего в России благочестия, когда в каждой избе читали «Четьи Минеи», не осталось и следа.» [4]
Святой праведный отец Иоанн Кронштадский писал: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский»[5]. (см. приложение, рис. 9)
Для того, чтобы вспомнили люди «коего духа есте» (Лк. 9, 55), чтобы крепились и держались, и не забывали, что надо молиться за Россию и всех бедных и заблудших, чтобы был дом, в котором всегда горит огонь веры, и в котором, наконец, всегда можно было бы найти реальную помощь — вот для чего давал Господь таких, как святая Мария Гатчинская и тех добрых девушек возле нее.
«18 февраля 1932 г. повсеместно прошли массовые аресты монашествующих. В Гатчине были арестованы сестры закрытого Нежадовского монастыря и сестры Покровского подворья Пятогорского Вохоновского женского монастыря. А на следующий день, в пятницу 19 февраля арестовали и мать Марию с сестрой Юлией Александровной». Мать Мария испытывала невообразимые мучения, но на допросах подтвердила, что является истинною православною, имен людей, которые приходили к ней, не назвала, отвечала на вопросы безбоязненно и с такой силой Духа, что новой власти немедленно хотелось избавиться от этой монахини-инвалида, сияющей странным светом и вызывающей у нечестивцев неподдельные страх и отторжение. Слова «си́ла бо моя́ въ нéмощи совершáется. Слáдцѣ ýбо похвалю́ся пáче въ нéмощехъ мои́хъ, да всели́тся въ мя́ си́ла Христóва» (2Кор.12:9) исполнились на ней в полной мере.
Мать Марию должны были отправить в ссылку. «Дело мудрого – знать меру, на сколько положить в огонь золото и когда его вынуть оттуда»[6]. Тем паче премудр Господь: Он избавил свою верную дочь от мучений и забрал 17 апреля 1932 года (см. приложение, рис.10).
«Дорогая мать Мария! Вот, читаю о том, что творилось в России при твоей земной жизни и понимаю, как ты была необходима людям. Но еще больше ты нужна сейчас нам. Бог видит, сколько неправильного и нехорошего делаем мы — люди. Как мы забываем Господа своего. Сколько боли приносим своим близким, как мы слабы, как быстро мы теряемся среди постоянного потока всяких ненужностей и излишеств. Как скоры мы на осуждение других и на жаление себя. Но Господь видит и то, как мы стараемся, как мы надеемся и верим! Как мы учимся любить Бога, свою Родину, людей, что рядом с нами! И что у нас это даже получается!» (см. приложение, рис.11-14)
Святая преподобномученице мати Марие, не остави нас, грешных, своими молитвами, моли Бога о нас!
Да хранит Господь страну нашу! (см. приложение, рис.15)
Боже Милостивый, слава Тебе за всё!
И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? …и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число
(Откр. 6, 9-10, 11).
«Могла ли Русская Церковь миновать общий всем христианам путь, начертанный Христом? “…Возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая… в темницы, и поведут пред… правителей за имя Мое…” (Лк. 21, 12). Это Божие определение о Церкви открылось со всей очевидностью еще с апостольских времен. А для России час испытания ее веры, час подвига за Христа пришел в ХХ веке, ибо не без России Вселенская Церковь должна была достигнуть полноты духовного возраста и совершенства. Почти через тысячелетие после принятия христианства с небывалой силой на Русскую Православную Церковь обрушилось гонение, движимое активным богоборчеством, целью которого было стереть Церковь с лица земли и изгладить само воспоминание о Боге в сердцах россиян. И цель оправдывала средства. В относительно короткий период – за семьдесят лет – земная Русская Церковь пополнила Небесное Отечество множеством русских святых мучеников и исповедников. Против христианства, вооруженного лишь крестом и молитвой, ополчились власть и вся сила зла в безумном порыве уничтожить, растоптать в нем Христа. И Россия во главе со своим Патриархом вступила на свою Голгофу. Ожидая исполнения своей участи, митрополит Вениамин оставляет своим ученикам и сопастырям заповедь – бессмертные слова возвышенной силы. “Тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу, всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий”. “Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение, – пишет он. – Я радостен и покоен… Христос – наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее надо иметь нам…”
Русские новомученики – это те, ожидаемые Вселенской Церковью жертвы, кои дополнили число убиенных за Слово Божие. “Новые страстотерпцы Российстии, исповеднически поприще земное претекшии, страданьми дерзновение приимшии, молитеся Христу, вас укрепившему, да и мы, егда найдет на ны испытания час, мужества дар Божий восприимем. Образ бо есте лобызающим подвиг ваш, яко ни скорбь, ни теснота, ни смерть от любве Божия разлучити вас не возмогоша”. А мы, взирая на сияние славы сих Российских мучеников с надеждой на возрождение нашей Церкви, нашей Родины – многострадальной России, – из глубины своих верующих сердец взываем ныне: “Святии новомученики и исповедники Российстии, молите Бога о нас!”[7] Аминь».
Так сказал Архимандрит Иоанн Крестьянкин 13 февраля 1994 года о Новомучениках и Исповедниках Церкви Российской. (см. приложение, рис.16)
Что могу я сказать после таких слов? Только еще и еще раз просить:
Святая преподобномученице мати Марие, моли Бога о нас!
Святии новомученики и исповедники Российскии, молите Бога о нас!
Слава Тебе, Боже наш, Слава Тебе!
Моисеева Олеся Алексеевна
ученица 6 класса ГБОУ СОШ № 440 Приморского района
Санкт-Петербурга
[1] Святые мученики : история и современность Никольский Е.В. (http://ist-konkurs.ru/raboty/2007/991-svyatye-mucheniki-istoriya-i-sovremennost)
[2] Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Труд 95. Похвальное слово мученикам. (https://azbyka.ru/otechnik/Efrem_Sirin/tvorenia/95).
[3] Святитель Афанасий Великий Толкование на псалмы. (https://azbyka.ru/otechnik/Afanasij_Velikij/tolkovanie-na-psalmy/).
[4] И. К. Сурский. Отец Иоанн Кронштадский. Том 2, Отдел 3. Глава 76. Как произошло то, что Святая Русь забыла Бога.
[5] Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие Духа. Глава 1. Но избави нас от лукавого.
[6] https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Zlatoust/na_slova_dovolno/
