Первое упоминание о жертве в Священном Писании мы встречаем в 4 главе книги Бытие – когда принести жертву Богу, решили Авель и Каин. Что интересно, заповеди о жертве на тот момент Бог не  давал. Что же подвигло их к этой идее? Давайте прочитаем эту историю в Библейской книге Бытие, 4 глава, стихи со 2 по 7. Я намеренно представлю её в трёх вариантах:

При сравнении двух текстов – русского Синодального и церковнославянского очевидна разница в концовке данной истории. Чем вызвана эта разница? Она вызвана тем, что русский текст был переведён в XIX веке с текста на еврейском языке в том варианте, как он известен сейчас в иудейской традиции, и как его читают и слышат в современных синагогах. Этот вариант текста называется Масоретским и обозначается буквой М. А церковнославянский текст когда-то был переведён с древнегреческого перевода, выполненного ещё в III веке до Рождества Христова, и известного, как Септуагинта – обозначается буквой Σ. Разница между М и Σ долгие годы объяснялась ошибками переводчиков III века до Рождества Христова, пока в 1947 году в пещерах Вади Мураббахат и Хирбет-Мирде, в местности, известной как Кумран, не были найдены древние свитки, многие из которых оказались списками Священного Писания на древне-еврейском и арамейском языках. Тогда-то и выяснилось, что в чём-то эти древние свитки ближе к Масоретскому тексту, в чём-то к Септуагинте, об этом писались и защищались диссертации, было выпущено немало книг и статей, но самое главное – был доказан факт – не все разночтения между Масоретским текстом и Септуагинтой можно объяснить ошибками перевода, тем более, что в некоторых местах речь идёт не об одном, или двух спорных словах, а о полной разнице смыслов. Для восточных христиан издревле Септуагинта была более авторитетным текстом, чем   Масоретский оригинал, несмотря на то, что она являлась переводом, но зато переводом с более древних рукописей еврейского текста.

Вернёмся к разбору повествования о жертвоприношениях Авеля и Каина. Из русского текста (а также и из еврейского) совершенно непонятно, почему Бог не принял жертву Каина. Бог представлен Владыкой, Который у кого-то жертвы принимает, у кого-то нет, не объясняя причин. Каину говорится о том, чтобы он делал добро, а иначе – у дверей лежит грех. У каких дверей? Можно сказать, что у дверей его души – он чувствует зависть, но пока ещё не грешит. Важно, что он будет делать с этим чувством – его последующие помыслы и действия, которые могут быть греховными или нет, будет ли он господствовать над этим чувством зависти или нет… интересно, что крупнейший средневековый толкователь Торы – Раббейну Шоломо Ицхаки, более известный под именем Раши, толкует библейский стих Быт. 4:7 как то, что грех лежит у порога входа в гробницу Каина, и выглядит привлекательно, он побуждает на злые дела, пытается сбить с пути, но в итоге заманивает в эту самую гробницу – в смерть.

Христианские толкователи имели дело с текстом Септуагинты. Толкуя его, в частности святитель Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что Авель приносит Господу дар, а Каин – жертву. Дар – как подарок в знак искренней благодарности. А жертва – это что-то вынужденное, дабы избежать каких-то худших для себя последствий, но не с любовью в Богу. Согласно Септуагинте, и это видно также из славянского текста, грех Каина заключался в том, что он не разделил плоды – хорошие от плохих, и принёс в жертву Богу, свалив всё вместе – и хорошее, и плохое. Касаемо же дара Авеля,  подчёркивается, что он избрал лучших однолетних откормленных агнцев. Таким образом, греческий текст Библии объясняет, почему Бог принял дар Авеля, а на жертвы Каина не обратил внимания. Бог – не деспот сумасброд. Он объясняет Каину, что произошло – «не согрешил ли ты тем, хоть и правильно жертву принёс, но не разделил её». Действия и решения Бога оказываются понятны и поучительны для нас. В дар Богу нужно приносить только с любовью, благодарностью и самое лучшее. Принцип «на тебе, Боже, что нам негоже» изначально греховен и ведёт к бóльшему осуждению.

Характерно, что, согласно свт. Иоанну Златоусту, Каин начинает беспокоится, что перестанет пользоваться авторитетом у младшего брата, что потеряет власть над ним, несмотря на первородство. Всякому, у кого есть младшие братья и сёстры, это чувство может быть знакомо: когда тот, кого ты помнишь малышом, для кого ты был всегда старшим и авторитетом, вдруг делает то, чего не можешь сделать ты…  Поэтому Бог говорит Каину: успокойся, всё равно он будет тебя любить, уважать, всё равно он будет тянуться тебе… То есть, согласно греческому тексту, не грех тянет Каина в могилу, а Авель тянется к Каину и продолжает считать его старшим братом несмотря на неудачу… Вряд ли такое разночтение можно объяснить просто ошибкой перевода – слишком большая разница смысла, видимо и правда, в древних рукописях был такой вариант прочтения этой истории.

Теперь давайте вновь зададим себе вопрос – что же подвигло Каина и Авеля к  идее жертвоприношения? Ведь нет никаких признаков того, чтобы они совершали это действие по чьему-то приказу. И ответ напрашивается сам – это был знак благодарности и любви к Богу, о Котором они помнили, когда получали плоды от трудов своих.

Адаму, изгоняемому из Едема, было сказано: «…проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» (Быт. 3: 17–18). «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю…» (Быт. 3: 23).

Выходит земля была проклята, но не до конца. Кроме волчцов и терниев, через труды Адама и его потомков, она, всё же, производила и хорошие плоды. Только, если раньше эти плоды Адам с Евой имели даром и не ценили, теперь они доставались им «в поте лица». Тот факт, что Бог не уничтожил людей после грехопадения, дал им возможность выживать, обещание, что семя жены сокрушит голову змея (см. Быт. 3:15), давало первым людям надежду на то, что Бог их не оставил, что у них есть будущее, и что когда-нибудь рай вновь откроется для них. За это они благодарили Бога и на каком-то этапе решили принести Ему в жертву что-то из того, что они считали ценным для себя, хотя, конечно, они отдавали себе отчёт, что «Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней» (Пс. 23:1).

Всё, что мы можем принести в жертву Богу – и так Его творение. Об этом же Сам Бог говорит в 49-м Псалме: «Слушай, народ Мой, Я буду говорить; Израиль! Я буду свидетельствовать против тебя: Я Бог, твой Бог. Не за жертвы твои Я буду укорять тебя; всесожжения твои всегда предо Мною; не приму тельца из дома твоего, ни козлов из дворов твоих, ибо Мои все звери в лесу, и скот на тысяче гор, знаю всех птиц на горах, и животные на полях предо Мною. Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе, ибо Моя вселенная и все, что наполняет ее. Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои, и призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня»  (Пс. 49:7–15).

В Книге пророка Исайи сказано: «К чему Мне множество жертв ваших? Говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите больше даров тщетных: курение (ладана) отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие — и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю.» (Ис. 1:11–18).

Таким образом, жертва Богу является формой почитания Бога и выражением любви к Нему, но Сам Бог не нуждается в наших жертвах, – это мы нуждаемся в том, чтобы как-то выразить любовь к Нему. В Книге Притч сказано: «Чти Господа от имения твоего и от начатков всех прибытков твоих, и наполнятся житницы твои до избытка, и точила твои будут переливаться новым вином» (Притч. 3:9–10). Иначе говоря, Бог откликается на жертву человека и воздаёт ему многократно за эту любовь.

Но поскольку Бог не нуждается в наших жертвах, то Его невозможно купить, Он ждёт от нас только любви и благодарности. И жертву Каина, как мы теперь знаем, Он не принял именно потому, что Каин принёс её без искренности, не проявив любовь, не выделив лучшее от плодов, в то время, как для себя любой из нас, покупая фрукты и овощи в магазине, пытается отобрать те, что получше, и яблоко для себя мы с дерева срываем самое спелое и крупное. И только тому, кого мы по-настоящему любим, мы будем отбирать плоды с той же тщательностью, что и для себя самого. Выходит, в жертве Каина мы видим первый пример проявления «коррупции» – Каин пытается купить благорасположение Бога, но вместо обращения с молитвой к Тому, Кому в этот момент приносится жертва, он подглядывает за Авелем, и начинает ревновать. Пример такой же «коррупции» – те, о ком говорил пророк Исаия, пересказывая слова Господа Бога: «К чему Мне множество жертв ваших? Говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?» (Ис. 1:11–12). Пример тому – фарисеи, о которых говорил Иисус Христос: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23, 23). То есть эти книжники и фарисеи отделяли тщательно из всего аниса, тмина, мяты каждый десятый стебелёк, чтобы принести его в жертву Богу и исполнить заповедь о десятине, но при этом забыли о том, что «как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). Не нужна Богу жертва из рук того, кто потерял суд, милость и веру, потому и через пророка Исаию Он призывает: «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову…» (Ис. 1:17).

Некоторые люди искренне считают, что Бог и деньги – вещи несовместимые. Но это не совсем так. Действительно, есть такие слова Спасителя: «Не можете служить Богу и амоне» (Лк. 16:13). Однако здесь речь о том, кому ты служишь, кого считаешь Богом для себя? Является ли целью твоей жизни сделать угодное Богу или обогатиться?

Давайте, проанализируем бухгалтерию первоапостольской общины, когда апостолы странствовали за Господом, и им негде было приклонить голову (см. Мф. 8:20). Так ли уж они нищенствовали? Мы знаем, что у апостолов был ящик для сбора пожертвований, его хранителем был Иуда, апостолы знали, что он подворовывал из него, но Господь не делал ему замечаний – Он не дал ему ни одного повода для обиды и предательства. (см. Ин. 12: 6). Видимо, именно эти деньги – из этого ящика – упоминаются в Ин. 6:7: «Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу». Что такое 200 динариев? Мы знаем по историческим данным, что один динарий в день получал обычный рядовой легионер в римской армии, помимо того, что его кормили. Это была его дневная зарплата. Эта же сумма упомянута в качестве обычной дневной оплаты труда сельскохозяйственного работника в Мф. 20:1 – 16. Если взять среднюю зарплату по Санкт-Петербургу на ноябрь 2015 года (см. http://ppt.ru/info/10) как 43 479 руб., то в среднем один работающий житель Санкт-Петербурга имеет около 1450 руб. в день. И если стоимость древнеримского динария привязать к этой сумме в рублях, то выходит, что апостолы имели с собой около 290 000 современных рублей (или около 22 300 руб. на каждого, включая Господа). Это, согласитесь, не так уж много, но и не так уж мало. На хлеб насущный им хватало, нет никаких свидетельств, чтобы они голодали, а, вот, ночевать в гостиницах и караван-сараях на такие деньги было дорого. Видимо, эта казна регулярно пополнялась после проповедей Господа, после совершённых Им исцелений, но при этом из неё же, видимо, давали милостыню нищим (см. Ин. 12:4-5). И, разумеется, если бы они «грохнули» все свои средства на то, чтобы накормить 5000 человек, да ещё и «кроме женщин и детей» (см. Мф. 14:21), то получилось бы 58 рублей на человека – согласитесь, на это накормить взрослого мужчину сложно, а сами апостолы после этого остались бы совсем без пропитания. Это беспокоит апостола Филиппа (Ин. 6:7). Господь решает данную проблему через чудо умножения хлебов – единственное, упомянутое во всех четырёх Евангелиях, таким образом и кормит людей, и позволяет апостолам не остаться без денежных средств.

Во времена пророка Моисея Бог устанавливает правила – какие жертвы как и когда надо приносить. При этом, за исключением Мирной жертвы и жертвы Всесожжения, какая-то часть от жертвы оставалась священникам. И вот здесь стоит обратить внимание – до Моисея и Скинии собрания жертву Богу мог принести любой мужчина, но от Моисея Бог устанавливает институт священства, даёт заповеди о богослужениях и жертвах. В качестве служителей Богу выбирается одно из колен Израиля – потомки Левия или Левиты, а чтобы быть священниками и первосвященниками из Левитов выбираются потомки Аарона. На иврите священников называют коэны (‏כֹּהֲנִים‏‎‎), а первосвященник – коэн-гадоль (הַכֹּהֵן הַגָּדוֹל‏). В их обязанности входит:

– совершать богослужения и жертвоприношения;

– учить народ

 –судить народ.

По сути те же функции возлагаются и на новозаветного пресвитера, которого христианская традиция очень быстро стала атрибутировать с новозаветными коэнами (по гречески – иереями, от ἱερεύς, что дословно означает «жрец» или «приносящий жертву»). Теперь священство – это то, что через преемство возложения рук апостольских (см. 1 Тим. 4:14) передаётся в Церкви, оно больше не зависит от того, в каком народе или племени рождён человек. Новозаветный священник выполняет те же функции:

 – священник совершает богослужения, главное из которых – Евхаристия – жертва Благодарения Богу и Причащение Тела и Крови Христовых;

 –священник учит народ – проповеди, воскресные школы, внебогослужебные собрания, библейские группы, паломнические поездки – это всё не менее важно, чем совершение богослужений для священника. К сожалению, эту функцию в советские годы пытались полностью устранить из жизни православных священнослужителей, и некоторые батюшки так и восприняли, что главное в их жизни – «махать кадилом и вовремя подавать правильные возгласы в тон с хором». Стали крестить взрослых без подготовки, а детей – без подготовки крёстных, что происходит, к сожалению, кое-где до сих пор. Таким образом выполняется половина заповеди, касающаяся обрядовой стороны – Крещение, но не исполняется другая половина заповеди, касающаяся научения. Не случайно, возможно, Господь слово «научите», «уча» повторил дважды.

 –священник судит народ. В древности были случаи, когда священники и архиереи буквально исполняли функции судий. В наши дни это относится, скорее, к морально-нравственной оценке человеческих поступков и происходящих вокруг событий. Как и в случае любого судьи священнослужитель призван возвышаться над собственными земными представлениями и пристрастиями, дабы дать оценку с точки зрения Заповедей Божиих и канонов Церкви (а не чего-нибудь другого). Священник не выносит приговоров, но вправе засвидетельствовать о чьей-либо неправоте и даже обязан назвать грех грехом, хотя бы даже ради спасения души грешника, пусть даже если этот грешник – тот человек, от которого сам священник находится в зависимом положении.

Плюс, к трём ветхозаветным, в Новом Завете добавлена четвёртая функция, которой не имели ветхозаветные священники – миссионерская:

 – «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28:19–20).

То есть теперь учить нужно не только тех, кто и так к тебе приходит – представителей твоего народа, но ВСЕ народы, и к ним надо идти, а не ждать, пока они придут к тебе сами.

Христиане, особенно священнослужители, не имеют права успокаиваться, пока на свете есть люди, не слышавшие о Христе и о Его учении. Мы можем, к сожалению, констатировать, что в наши дни миссионерская функция в Церкви находится в упадке или сводится к борьбе с еретиками и сектантами, к их поиску в собственных рядах, а Церковь пытаются привязать к национальностям и культурам – «православие для русских, ислам для татар и т. д.». Если в храме вдруг окажутся инородцы, а батюшка, движимый миссионерским духом постарается на службе донести до них содержание Священного Писания на понятном для них языке – его потом могут «распять» собственные же прихожане. А это признак центробежной тенденции на замкнутость, на привязанность к земным городам, странам, народам, культурам, традициям… И это противоречит словам Основателя Церкви: «…идите, научите все народы».

Но вернёмся к теме жертвы. И в Ветхом Завете, и в Новом Завете появились профессиональные священнослужители. За счёт чего они должны жить? За счёт чего должен был содержаться храм Божий и его персонал? Бог установил такое понятие, как десятина.

Когда мы говорим о десятине в законе Моисеевом, нам нужно осознавать, что на самом деле существуют три десятины:

 – Первая или общая десятина описывается в Книге Левит 27:30–33. «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу: это святыня Господня; если же кто захочет выкупить десятину свою, то пусть приложит к цене ее пятую долю. И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Господу; не должно разбирать, хорошее ли то, или худое, и не должно заменять его; если же кто заменит его, то и само оно и замен его будет святынею и не может быть выкуплено».

 – Вторая десятина описана во Второзаконии 14:22–27. «Отделяй десятину от всего произведения семян твоих, которое приходит с поля [твоего] ежегодно, и ешь пред Господом Богом твоим, на том месте, которое изберет Он, чтобы пребывать имени Его там; [приноси] десятину хлеба твоего, вина твоего и елея твоего, и первенцев крупного скота твоего и мелкого скота твоего, дабы ты научился бояться Господа, Бога твоего, во все дни. Если же длинна будет для тебя дорога, так что ты не можешь нести сего, потому что далеко от тебя то место, которое изберет Господь, Бог твой, чтоб положить там имя Свое, и Господь, Бог твой благословил тебя, то променяй это на серебро и возьми серебро в руку твою и приходи на место, которое изберет Господь, Бог твой; и покупай на серебро сие всего, чего пожелает душа твоя, волов, овец, вина, сикера и всего, чего потребует от тебя душа твоя; и ешь там пред Господом, Богом твоим, и веселись ты и семейство твое. И левита, который в жилищах твоих, не оставь, ибо нет ему части и удела с тобою».

 – Третья десятина описана во Второзаконии 14:28–29. «По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведении твоих в тот год и клади [сие] в жилищах твоих; и пусть придет левит, ибо ему нет части и удела с тобою, и пришелец, и сирота, и вдова, которые находятся в жилищах твоих, и путь едят и насыщаются, дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать».

Иначе говоря, первая десятина жертвовалась Богу, вторая – собиралась на самого себя – но только потратить её можно было лишь для паломничества в то место, где находился храм Божий. Причём, из этих средств предписывалось выделить хоть что-нибудь для того, чтобы паломничество мог совершить не только ты, но и священнослужитель, который живёт рядом с тобой. Третья – собиралась один раз в три года – на благотворительные и социальные цели.

Причём, десятина, собственно говоря, не считалась жертвой, она воспринималась как долг – как арендная плата Богу за те блага, которые я получаю, живя на земле, обладая собственностью, при том, что всё, что я обладаю – на самом деле лишь творение Божие. Не я создал землю, на которой живу, которая даёт мне урожай, недра которой дают мне полезные ископаемые. Не я создал глину, из которой сделаны кирпичи, составляющие мой дом. Всё это я называю своей собственностью – но это всё, на самом деле, Божие творение. Настоящая жертва или дар (в значении, как принёс жертву Авель) – это то, что я приношу сверх долга – добровольно.

Необходимость такой «арендной платы» Богу за пользование землёй и её благами осознавалась праведниками ещё и до дарования Закона Моисея: «И положил Иаков обет, сказав: если Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, — то этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть» (Быт. 28:20–22).

Остаётся ли актуальной заповедь о десятине в Новом Завете? Можно сказать точно, как заповедь – нет. На Апостольском Соборе в Иерусалиме, когда рассматривали, что надо, и что не надо соблюдать из Ветхого Завета новообращённым христианам из язычников, заповеди о десятине нет. «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деян. 15:28–29).

Однако, несмотря на отсутствие такой заповеди у христиан, остаётся сам принцип. Если у нас есть организация, есть храмы, есть профессиональные служители, есть богослужения – должны быть организованы и финансовые потоки, и сборы средств. И если ещё до Закона Моисея совесть подсказала Авелю и Каину принести жертву Богу в знак благодарности, а св. прав. Иакову совесть подсказала отдавать Богу именно десятину, то не тем ли паче мы – христиане – должны показывать пример служения Богу и Церкви не только молитвою и постом, но и от своего имущества и средств? Только «каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7).

Выходит, заповедь отменена не ради того, что можно перестать жертвовать, а чтобы вернуть в отношения с Богом принцип добровольности, чтобы жертва вновь стала даром. Теперь нет конкретной суммы и конкретных процентов, нужно исходить из того, что позволяет состояние конкретного христианина (см. 1 Кор. 16:2).  «При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (1 Кор. 9:6).

Когда мы читаем книгу Деяний Апостолов – мы можем восхищаться многочисленными путешествиями и приключениями апостола Павла. Но мало кто задумывается о том, что все эти поездки на кораблях, да ещё и групповые, жизнь в других городах, в гостиницах и постоялых дворах, прежде чем люди обратятся и кто-то из них пустит апостолов в свой дом – всё это было недешёвым «удовольствием». Значит у первых христиан была отработана система сбора средств и распределения их как на гонимых христиан Иерусалима, так и на миссию апостолов.

Из послания к Римлянам: «А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым, ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме. Усердствуют, да и должники они перед ними. Ибо если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном» (Рим. 15:25–27).

Апостол Павел прямо говорит, что если человек получил в дар столь великое сокровище, как спасение души, то нет ничего зазорного, если подаривший ему этот дар миссионер воспользуется для своих целей материальными возможностями новообращённого (см. 1 Кор. 9:11).

Да и Сам Господь Иисус Христос говорит: «Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте. В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему; и если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш, а если нет, то к вам возвратится. В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои; не переходите из дома в дом. И если придете в какой город и примут вас, ешьте, что вам предложат, и исцеляйте находящихся в нем больных, и говорите им: приблизилось к вам Царствие Божие» (Лк. 10:3–9). Эти евангельские слова означают, что ученики Иисуса Христа не должны были иметь с собой запасов (ни мешка, ни сумы), а должны были есть и пить то, чем будут угощать их люди в ответ на их евангельскую проповедь и творимые ими чудеса исцелений.

Впрочем, апостол Павел старался не пользоваться этим правом писаться за счёт новообращённых им же христиан, ради пользы миссии, ради того, чтобы не давать повод быть обвинённым в тунеядстве. «Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии» (Деян. 20: 33–34). «…ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, — не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам» (2 Фес. 3:7–9).

Из Деян. 18:3 мы знаем, что апостол Павел был обучен ремеслу шить палатки, и когда он многократно упоминает о том, что ему приходилось трудиться своими руками, он имеет в виду, вероятно, именно это ремесло. Однако шитьё палаток покрывало все потребности апостола Павла и его спутников в их путешествиях. В противном случае, вместо христианской миссии, ему пришлось бы стать странствующим изготовителем палаток, а не апостолом Иисуса Христа. Изготовление палаток явно не было целью его жизни. В одном месте он упоминает: «Другим церквам я причинял издержки, получая от них содержание для служения вам; и, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал, ибо недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии; да и во всем я старался и постараюсь не быть вам в тягость» (2 Кор. 11:8–9). В послании к Филиппийцам 4:10–16 упоминается их помощь ему.  Значит, материальная помощь от христиан на его миссию всё же приходила регулярно.

Не будем забывать о важном указании на необходимость сбора пожертвований и о том, как это делать организованно: «При сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских. В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду» (1 Кор. 16:1–2).

Выводы таковы. Слово «Церковь» – «Экклесия» (ἐκκλησία)  переводится как собрание. В античных городах – полисах – все свободные люди, собирались на центральной площади, чтобы решить какое-то дело, касающееся всего города и его обитателей. Это дело, ради решения которого собрались люди назвалось словом «Литургия» (λειτουργία) – оно так и переводится: «общее дело». Каждый житель города – член экклесии – собрания – заявлял о том, каков будет его вклад в решение этой общей задачи. Этот вклад назывался словом «Просфора» (προσφορά). Сейчас этим термином мы называем литургический хлеб, но изначальное значение этого слова шире. Вино, на котором мы служим – это тоже Просфора. Процесс принесения человеком своего вклада в общее дело назывался «Проскомидия» (προσκομιδή). Нам эти термины хорошо знакомы по церковному обиходу, но полезно знать их изначальный смысл.

Мы собираемся в Церковь – в собрание народа Божьего, являющего собой Тело Христово (1 Кор. 12:27). По сути, Литургию совершает сам Иисус Христос, действуя нами, как своими членами, но чтобы Литургия состоялась нужно, чтобы каждый из нас принял участие в реализации этого общего дела через исполнение взятых на себя обязательств (в переводе на церковную терминологию: нужно, чтобы каждый из нас принял участие в Проскомидии, принеся свою Просфору).

В чём может заключаться наша Просфора? Чтобы это понять, нужно рассмотреть, а что нужно для совершения Литургии?

1. Нужно место, где совершение Литургии будет безопасно, где не будут падать на голову камни и кирпичи из разрушающегося потолка. Значит вклад в строительство, реставрацию или сохранение храма Божия – это вклад в Проскомидию.
2. Нужно, чтобы был материал для совершения Таинства – хлеб и вино. Раньше люди сами пекли хлеб и делали вино из своего винограда. Сейчас и то, и другое закупает Приходской совет, за счёт приходских денег. Когда Вы прикладываете деньги к Вашей записке о здравии или о упокоении, когда Вы кладёте деньги в кружку для пожертвований – Вы выкупаете хлеб и вино у Прихода. Теперь это на отчасти Вашем хлебе и отчасти Вашем вине совершается Литургия. Теперь из Вашей просфоры вынимается частица (важен не столько факт выемки частицы за имя из вашей записки, сколько то, что это из Вашей просфоры она вынута). Ваша просфора – Ваша Проскомидия.
3. Нужны вспомогательные вещи – без которых не обойтись – престол, жертвенник, сосуды, антиминс, кадило, уголь, ладан, лампады, облачения, иконы, книги, особенно Евангелие и Апостол… Обеспечить храм необходимой утварью – вклад в Проскомидию.
4. Сейчас свеча – это скорее символ, но ещё не так давно электричества в храмах не было, и свеча была реальным вкладом в то, чтобы в том месте, где собирается Церковь было светлее, чтобы можно было служить, не спотыкаться в темноте, читать священные тексты, видеть иконы. Сейчас вклад в то, чтобы в храме были свет и тепло (например, в виде помощи в оплате коммунальных услуг) – это тоже вклад в Проскомидию.
5. Нужно, чтобы были священнослужители, церковнослужители, чтобы они не падали с ног от голода или усталости, чтобы нужды их самих и их семей были обеспечены, иначе они не смогут должным образом совершать своё служение. Поддержка служителей Церкви – это тоже вклад в Проскомидию.
6. Очень желательно, чтобы там, где служится Литургия, было чисто и опрятно. Вымыть пол в храме – это вклад в Проскомидию.

Вы видите, сколько вариантов совершения жертвы Богу у Вас есть в Церкви – и материально, и через работу руками своими. И, возможно, действительно есть смысл, дабы следовать Библейским принципам (Лев. 27:30–33), хотя бы десятую часть своих доходов тратить на эти и другие нужды Вашего приходского храма, воспринимая это, как Ваш долг перед Богом (включая Ваши жертвы на свечи и записки). Ещё десятую часть можно тратить на паломничества и на всё, что способствует вашему духовному развитию и  приближению к Богу. Это будет вторая десятина, согласно Заповеди (см. Втор. 14:22–27). И третья десятина, собираемая один раз в три года, (или чуть более 3% от Вашего регулярного дохода) – это то, что можно было бы тратить на благотворительность (см. Втор. 14:28–29).

 В ветхозаветные времена эти три десятины воспринимались как обязательный минимум, а дополнительные пожертвования только приветствовались, однако они не должны были разорять семью человека, оставлять его без хлеба насущного. Возможно именно для того, чтобы оградить людей от чрезмерного и самоубийственного религиозного фанатизма, Бог и установил когда-то при Моисее размеры жертв в десятинах.

Для нас в Новом Завете остается принцип добровольности, ибо именно такую жертву ждёт от нас Бог (2 Кор. 9:7), но я несу ответственность за то, чтобы в том месте, где я регулярно причащаюсь, не оскудевало то, что необходимо для служения Литургии. В любом случае, выделять следует на пожертвования столько, сколько позволяет состояние (1 Кор. 16:2), и указанные десятины являются лишь примерным ориентиром, а не обязанностью. Тем не менее о них стоит знать и иметь их в виду как ориентиры при планировании своих ежемесячных и еженедельных расходов на храм, на своё духовное развитие и на благотворительность.

Протоиерей Александр Дягилев

Статья из журнала «Верующий разум», выпуск №5 (2015-2016) Тема: «Разоблачая мифы — преодолевая сомнения»

— праздник, который Православная Церковь отмечает 27 сентября. В этот день верующие вспоминают, как в 326 году в Иерусалиме был чудом обретен Крест, на котором распяли Иисуса Христа. Мы расскажем о событиях, смысле и традициях Крестовоздвижения.

Что такое Воздвижение Креста Господня

Полное название праздника — Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня. В этот день православные христиане вспоминают два события.

Как говорит Священное Предание, Крест был обретен в 326 году в Иерусалиме. Произошло это около горы Голгофы, где был распят Спаситель.

И второе событие — возвращение Животворящего Креста из Персии, где он находился в плену. В VII веке его вернул в Иерусалим греческий император Ираклий.

Оба события объединяло то, что Крест перед народом воздвигали, то есть поднимали. При этом обращали его ко всем сторонам света по очереди, чтобы люди могли поклониться ему и разделить друг с другом радость обретения святыни.

Воздвижение Креста Господня — двунадесятый праздник. Двунадесятые праздники догматически тесно связаны с событиями земной жизни Господа Иисуса Христа и Богородицы и делятся на Господские (посвященные Господу Иисусу Христу) и Богородичные (посвященные Божией Матери). Крестовоздвижение — Господский праздник.

Когда отмечается Воздвижение Креста Господня

Русская Православная Церковь вспоминает Воздвижение Креста Господня 27 сентября по новому стилю (14 сентября по старому стилю).

У этого праздника есть один день предпразднства и семь дней попразднства. Предпразднство – один или несколько дней перед большим праздником, в богослужения которого уже входят молитвословия, посвященные наступающему празднуемому событию. Соответственно, попразднство — такие же дни после праздника.

Отдание праздника — 4 октября. Отдание праздника — последний день некоторых важных православных праздников, отмечаемый особым богослужением, более торжественным, чем в обычные дни попразднства.

События Крестовоздвижения

Описание событий Воздвижения Креста Господня, которое произошло в IV веке, мы находим у некоторых христианских историков, например, Евсевия и Феодорита.

В 326 году император Константин Великий решил во что бы то ни стало найти утраченную святыню — Крест Господень. Вместе со своей матерью, царицей Еленой, он отправился в поход на Святую Землю.

Раскопки было решено проводить рядом с Голгофой, так как у иудеев был обычай закапывать орудия казни рядом с местом ее совершения. И, действительно, в земле нашли три креста, гвозди и доску, что была прибита надо головой распятого Спасителя. Как говорит Предание, к одному из крестов прикоснулся болящий человек и исцелился. Так император Константин и царица Елена узнали, какой из крестов — тот самый. Они поклонились святыне, а затем патриарх Иерусалимский Макарий стал показывать ее народу. Для этого он встал на возвышение и поднимал («воздвигал») Крест. Люди поклонялись Кресту и молились: «Господи, помилуй!».

В VII веке с воспоминанием обретения Креста Господня было соединено другое воспоминание — о возвращении Древа Животворящего Креста Господня из Персидского плена.

В 614 году Персидский царь завоевал Иерусалим и разграбил его. Среди прочих сокровищ он забрал в Персию Древо Животворящего Креста Господня. Святыня пребывала у иноземцев четырнадцать лет. Лишь в 628 году император Ираклий одержал победу над персами, заключил с ними мир и вернул Крест в Иерусалим.

Как складывалась дальнейшая судьба святыни, историки точно не знают. Кто-то говорит, что Крест находился в Иерусалиме до 1245 года. Кто-то, что его разделили на части и разнесли по всему миру.

Сейчас часть Креста Господня покоится в ковчеге в алтаре греческого храма Воскресения в Иерусалиме.

История праздника Воздвижения Креста Господня

Как говорит Предание, Крест Господень был обретен перед праздником Пасхи, Светлого Христова Воскресения. Поэтому сначала Крестовоздвижение отмечали на второй день Пасхи.

В 335 году в Иерусалиме освятили храм Воскресения Христова. Произошло это 13 сентября. В честь этого праздник Воздвижения перенесли на 14 сентября (по старому стилю; по новому стилю — 27 сентября). Епископы, которые приехали на освящение со всех концов Римской империи, рассказали о новом празднике всему христианскому миру.

Богослужение Воздвижения Креста Господня

В день Крестовоздвижения положено совершать Всенощное бдение и Литургию. Но сейчас всю ночь редко где служат, поэтому центральным становится праздничное Богослужение накануне праздника — бдение.

Воздвижение — это Господский (посвященный Господу Иисусу Христу) двунадесятый праздник. Поэтому его служба не соединяется ни с какой другой службой. Например, память Иоанна Златоуста переносится на другой день.

Интересно, что во время Утрени на Крестовоздвижение Евангелие читается не на середине храма, а в алтаре.

Кульминационный момент праздника — когда первенствующий священник или епископ, одетый в фиолетовое облачение, выносит Крест. Все молящиеся в храме целуют святыню, а предстоятель помазывает их святым елеем. Во время общего поклонения Кресту поется тропарь: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим».

Крест лежит на аналое до 4 октября — дня отдания Воздвижения. На отдание священник уносит крест в алтарь.

Молитвы Воздвижения Креста Господня

Тропарь Воздвижения Креста Господня

Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы православным христианом на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство.

Кондак Воздвижения Креста Господня

Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству, щедроты Твоя даруй, Христе Боже, возвесели силою Твоею верныя люди Твоя, победы дая нам на сопостаты, пособие имущим Твое оружие мира, непобедимую победу.

Икона Воздвижения Креста Господня

Самый распространенный сюжет иконы Воздвижения Креста Господня сложился в русской иконописи в XV-XVI веках. Иконописец изображает большое скопление людей на фоне одноглавого храма. В центре на амвоне стоит Патриарх с поднятым над головой Крестом. Под руки его поддерживают диаконы. Крест украшен веточками растений. На первом плане — святители и все, кто пришел поклониться святыне. Справа — фигуры царя Константина и царицы Елены.

Митрополит Антоний Сурожский. Проповедь на день Воздвижения Креста Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы сегодня поклоняемся с трепетом и благодарностью кресту Господню. Как две тысячи лет тому назад, Крест Господень остается для одних соблазном, для других — безумием, но для нас, верующих и спасаемых Крестом Господним, он является силой, он является славой Господней.

Трепетен Крест Господень: это орудие жестокой, мучительной смерти. Самый ужас, который нас охватывает, когда мы взираем на орудие ее, должен нас научить мере любви Господней. Так возлюбил Господь мир, что Он Сына Своего Единородного отдал, для того чтобы спасти мир. И этот мир, после воплощения Слова Божия, после жизни Христовой на земле, после того, как Он провозгласил Божественное учение в слышание всех народов, и после того, как проповедь любви Он подтвердил, доказал смертью без злобы, смертью, к которой не примешалось ни одно мгновение противления, мести, горечи, — после всего этого наш мир уже не прежний. Его судьба не проходит трагически страшно и мучительно перед Божиим судом, потому что Сам Бог вошел в эту судьбу мира, потому что эта судьба наша теперешняя связала вместе Бога и человека.

И Крест нам говорит о том, как дорог человек Богу и как дорого стоит эта любовь. На любовь можно ответить только любовью, — ничем другим нельзя откупиться за любовь.

И вот перед нами стоит вопрос, вопрос совести пока, который в свое время станет вопросом, который Господь на Страшном суде нам поставит, когда Он встанет перед нами не только в славе Своей, но встанет перед нами изъязвленный за грехи наши. Ибо Судья, Который будет стоять перед нами, это Тот же Самый Господь, Который жизнь Свою отдал за каждого из нас. Что мы ответим? Неужели нам придется ответить Господу, что Его смерть была напрасна, что Крест Его не нужен, что когда мы увидели, как много нас любит Господь, у нас не хватило никакой ответной любви, и мы ответили Ему, что предпочитаем ходить во тьме, что предпочитаем руководиться страстями, похотьми нашими, что для нас дороже широкая дорога мира, чем узкий путь Господень?.. Пока мы живем на земле, мы можем себя обмануть, что есть еще время. Но это неправда, — времени страшно мало. Жизнь наша может оборваться в одно мгновение, и тогда начнется наше стояние перед судом Господним, тогда будет поздно. А теперь время есть: время есть, только если мы каждое мгновение нашей жизни превратим в любовь; только тогда, если мы каждое мгновение жизни превратим в любовь к Богу и любовь к каждому человеку, нравится он нам или нет, близок он нам или нет, — только тогда наша душа успеет созреть к встрече Господней.

Всмотримся в Крест. Если близкий нам человек умер бы за нас и из-за нас, разве наша душа не была бы до самых глубин потрясена? Разве мы не изменились бы? И вот: Господь умер — неужели останемся мы безучастны? Поклонимся Кресту, но поклонимся не только на мгновение: поклонимся, склонимся под этот Крест, возьмем, по мере наших сил, этот Крест на свои плечи, и пойдем за Христом, Который нам дал пример, как Он Сам говорит, чтобы мы за Ним последовали. И тогда мы соединимся с Ним в любви, тогда мы оживем страшным Крестом Господним, и тогда Он не будет стоять перед нами, осуждая нас, но спасая и вводя в бесконечную, торжествующую, победную радость вечной жизни. Аминь.

Источник: foma.ru

О том, что мы не чужие, а родные Богу, преподобный Макарий Египетский написал удивительные слова: «Нет иной такой близости и взаимности, какая есть у души с Богом, и у Бога с душою» (Беседа 45:5). И в этом запредельная высота христианского призвания.

И ответить на любовь Бога, «даже до Креста и погребения снисшедшего» к нам, мы можем только любовью. Учиться любить Бога «всем сердцем, всею душою, всеми силами и всем разумением» означает еще  знать о предмете любви. Наличие «разумения» о Боге подтверждает то, что мы ищем Его в своей жизни. И до того момента, когда последователей Христа стали именовать христианами (было это в сирийской Антиохии), их называли учениками. И путь христианской учебы, путь познания Божественного Откровения, путь молитвы и покаяния – это вся наша жизнь. И «потому что искомое, – по слову святителя Григория Нисского, – выше всякого познания» (жизнь Моисея Боговидца. Гл. 33), и потому, что Бог – не предмет науки, а наш Творец и Спаситель, «мы Им живем, и движемся  и существуем» (Деян. 1:28).

В духовной жизни нет мелочей, в ней сосредоточены все душевные, интеллектуальные и даже физические силы человека. И путь к Богу – это  молитва, это аскетический труд, и это богословие. В IV веке ученик великих капподокийцев,  авва Евагрий написал: «Если ты богослов, то будешь молиться истинно, а если истинно молишься, то ты богослов» (Слово о молитве. 61). Именно из знания о величии Бога и Его святости проистекает наше славословие и смиренное представление о самих себе, именно молитвенная обращенность к Богу делает так, что вероучительные формулы – догматы, становятся не отвлеченными определениями, но частью нашей духовной жизни. Неслучайно поэтому, что Никео-Цареградский Символ веры, молитвой не являющийся, тем не менее, входит и в утреннее молитвенное правило и в последование самой главной службы Церкви: Божественной литургии.

И конечно, знать учение Церкви, ее богословие, догматы, в которых очерчены границы православного –  правильного ведения Бога, необходимо не только потому что в них отразилась история нашей Церкви, а прежде всего потому, что они открывают для нас правое мнение о Том, Кто находится в центре всей жизни Церкви и в центре всего мироздания – о Христе Спасителе. Узнавая о Боге, мы познаем и самих себя, открываем подлинный смысл нашей жизни, то, ради чего, мы пришли в этот мир и ради чего его покинем. Ведь наш Бог стал человеком, и Тот, Кто, по слову отцов I Вселенского собора, является «единосущным» Отцу по Божеству, согласно с вероопределением III Вселенского собора «единосущен» и нам, по Своей человеческой природе.

В основе всех богословских споров, которые волновали и сотрясали византийское общество и в итоге приводили к созыву Вселенских соборов, лежал не просто конфликт различных взглядов на Личность Христа, исторические особенности древних богословских школ или несогласованности терминологии – это был вопрос спасения. Ведь освобождение человека от рабства греха и вечной погибели возможно только тогда, когда Иисус Христос – Бог и человек. Если бы Он не был Богом, то не смог бы победить смерть Воскресением, но если бы при этом не был и человеком, то между Ним и нами не было бы ничего общего, и следовательно не было бы реального общения со Христом в Церкви и ее Таинствах.  Поэтому в преддверии IV Вселенского собора папа Лев Великий писал: «Не полезно для спасения и одинаково опасно – признавать во Христе Иисусе или только Бога без человека, или только человека без Бога» (Послание к Флавиану, архиепископу Константинопольскому).

Господь Иисус Христос, по слову Писания, не только краеугольный камень мироздания, но также «камень преткновения и камень соблазна» (Рим.9:31). И вся проблематика эпохи Вселенских соборов вращается вокруг Личности Христа Спасителя, сначала как споры о Его Божестве, а затем о Его человеческой природе – вопросы христологии – как сосуществуют в Единой Личности Христа две природы.  «В христологических спорах, – по слову протоиерея Георгия Флоровского, — в действительности обсуждалась и решалась антропологическая проблема. Ибо спор шел о человечестве Спасителя, о смысле восприятия Единородным Сыном и Словом человеческого естества. И тем самым, – о смысле и пределе человеческого подвига и жизни. Может быть, именно поэтому христологические споры получили такую исключительную остроту, и затянулись на три столетия» (Византийские отцы V-VIII веков).

Церковь выразила свое знание о Спасителе – Истинном Боге и подлинном человеке в знаменитом оросе IV Вселенского собора, согласно с которым Бог и человек пребывают и познаются в Личности Господа Иисуса Христа «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно».

Эти четыре слова сохраняют полную антиномию для разума тайны Личности Спасителя как Бога и человека, и в тоже время ограждают от двух полярных взглядов на Господа породивших две самые грубые христологические ереси: несторианство, разделяющее Христа на отдельно Бога и человека, и монофизитство, утверждавшее полное растворение человеческой природы в Божественной. Вероопределение Халкидонского собора – это еще и ответ на наше вопрошание о Богочеловеческой природе Церкви, о пребывании Бога в Таинствах и о нашем с Ним соединении – нашем спасении. Таким образом, догмат о Богочеловечестве Спасителя, это не отвлеченный богословский вопрос, а то, что должно помочь нам приходить к Богу и осознавать наше с Ним единство.

Также и учение VI Вселенского собора, утвердившее наличие человеческой воли у Христа Спасителя, и то, что эта «Его воля следует, а не противоречит, или противоборствует, скорее же и подчиняется Его божественной и всемогущей воле», говорит и о нас. О нашей воле, о необходимости нашего следования за волей божественной, как научил нас Господь,  и  о чем мы призваны просить  Отца Небесного: «Да будет воля Твоя…»

Одним словом, как гласит древняя христианская поговорка: «закон веры – есть закон молитвы». Богословие должно быть неотделимо от практики христианской жизни. И, наверное, лучше всего это иллюстрирует догмат иконопочитания в соответствии с которым «честь воздаваемая образу восходит к Первообразу и поклоняющийся иконе покланяется Ипостаси изображенного на ней». Восстановление иконопочитаения, которое потребовало молитвенного, богословского и мученического подвига, тогда в IX веке назвали «воскресением православия», теперь это праздник Торжества православия, отмечаемый в первый воскресный день Великого поста.  И сегодня, спустя века после VII Вселенского собора икона является неотъемлемой составляющей нашей домашней молитвы и храмового богослужения.

Все богословие есть осмысление и раскрытие Евангельской истины. Причем богословие формируется в истории и следовательно связанно с условиями (культурными, языковыми) в которых проходило его становление. И в то же время результат богословия не плод труда одного лишь человека, его разума и опыта. Это продолжение действия Бога в мире – это соработничество с Богом. «Изволилось Святому Духу и нам» (Деян. 15:28), – так писали участники апостольского собора в Иерусалиме в середине I века и этими же словами начинали свои вероопределения участники Вселенских Соборов. Автор древнего памятника христианской письменности (послания к Диогнету) свидетельствовал о христианах: «Их учение не есть плод мысли или изобретение людей ищущих новизны, они не привержены к какому либо учению человеческому как другие».

И даже вся сложная богословская полемика между святителем Григорием Паламой и Варлаамом, проходившая в XIV веке, сводилась к самому главному и насущному вопросу духовной жизни – богообщению. Согласно святителю, общение между Богом и человеком возможно потому, что существует ипостасное единство человеческой и божественной природ в Господе Иисусе Христе. Бог остается неприступным, но Его божественная сила сообщается человеку и может восприниматься нами. Троичный Бог обладает одной природой, и, следовательно, общими энергиями. Поэтому в каждом Божественном действии участвуют все Три Лица – Единый Бог. И раз Христос обладает Божественной природой, то значит для нас Он источник нетварных божественных энергий. И приобщаясь Христу — Его человечеству, мы причащаемся Его божественной энергии, сопричастной Его человеческой природе. И значит в одно и то же время Бог остается неприступным, неописуемым, непознаваемым, и в то же время Он открывается в даре Своей любви – Благодати, так что мы в Нем, а Он в нас  может пребывать. И в этом наше высшее призвание – стать «причастниками Божеского естества» (2 Петр. 1:14).

И если совершенное видение Бога в полноте откроется лишь в жизни будущего века, то начинается оно уже здесь и сейчас. И потому совершенно естественно, что вопросы вероучения были настолько важны для древних христиан, что их разрешению они посвящали не только время, но иногда и свои жизни. Святитель Григорий Нисский иронично описывал ситуацию, когда «все полно людьми, рассуждающими о непостижимом. Спросишь: сколько оболов надо заплатить, – философствует о рожденном и нерожденном. Хочешь узнать цену на хлеб – отвечают: Отец больше Сына. Спрашиваешь: готова ли баня? Говорят: Сын произошел из ничего».

Учение о Троичном Боге и Богочеловечестве Христа актуально и сегодня, и чтобы его воспринять, чтобы чеканные формулы догматических формулировок стали частью нашей молитвенной жизни,  требуется  усилие. Но ведь разве можно быть христианином и не знать о Христе?

Наверное люди просто измельчали духовно, если курс валют и подробности жизни телезвезд сегодня интересуют их более нежели знание о Боге. А вот византийцев волновало то, что приводит к Богу или отдаляет от него, то самое главное в жизни, то, что Господь назвал «единым на потребу». Это и сегодня самый насущный вопрос бытия, просто человек забывает, что ничего не возьмет с собой из этого мира, ни автомобиль, ни айфон – ничего кроме собственной души, которая  должна еще здесь, в нашем мире, встретить Бога и войти в Его любовь. И Господь открывается нам в Священном Писании, прежде всего в Евангелии,  и мы познаем Бога в молитве и, наконец, мы узнаем Его в учении Церкви.

Учение о Боге, выраженное в эпоху Вселенских соборов, есть ничто иное как осмысление, сохранение и незамутненное выражение Евангельской истины о Боге, ставшем человеком и пришедшем к нам. И если Пресвятая Богородица Мария дала Свою пречистую плоть, чтобы Слово стало человеком, то трудами святых отцов Благовестие Христа  обрело выражение в богословии и стало православным — правым мнением о Боге и Его прославлением.

прот. Михаил Браверман

Статья из журнала «Верующий разум», выпуск №5 (2015-2016) Тема: «Разоблачая мифы — преодолевая сомнения»

По всем вопросам обращаться в Отдел религиозного образования и катехизации по адресу: наб. Реки Монастырки, д. 1

Информационное письмо

Положение о конкурсе

Номинации 2016 года

Регламент епархиального этапа

Заявка на конкурс

Согласие родителя на передачу авторских прав

Смотреть видеоролик о конкурсе